Почти немедленно за этой группой камеры стали двигаться к новому месту и за ними со свистом потянулись толстые провода. Вдалеке операторы, управлявшие декорациями, вышли из своих стеклянных клеток и стали вглядываться в студию.
— Вы не подскажете мне, — тихо обратился Дэвид к ближайшему человеку, — где я смогу найти Сирила и Лили Эллис?
Мужчина недоуменно посмотрел на него и потом медленно повторил, словно он разговаривал с ребенком.
— Вы сказали Эллисы?
— Да.
— Вы только что их видели, — удивленно сказал он.
— Вы хотите сказать… эта пара… в саду, которая только что пела?
Да.
— Извините, — сказал Уинтринхэм. — Я не знал, что они поют.
— Вы не знали…
— У меня нет телевизора, — пояснил, теряя терпение Дэвид, — так что у меня не было возможности знать их в лицо.
Мужчина отвернулся, стараясь отвязаться от явно ненормального посетителя, действия которого было трудно предугадать. Короткий смешок Дэвида только ускорил его действия.
Эллисы уже сыграли свою роль в репетиции и собирались уходить. Они шли прямо на него, и Уинтринхэм преградил им дорогу.
— Мы с вами не знакомы, — обратился к ним Дэвид, — меня зовут Уинтринхэм. Не мог бы я перекинуться с вами парой слов по вопросу, не имеющего отношения к телевидению?
Актеры переглянулись. Женщина кивнула. Они отделились от толпы и отошли в дальний угол ангара. Дэвид объяснил цель своего визита.
— Мне не известно, не связывался ли с вами несколько раньше Скотланд-Ярд?
— Да, — ответила Лили Эллис. — Им было интересно, не видели ли мы Берта Льюиса во время посещения художественной галереи.
— А вы видели?
— Нет.
— Суперинтендант Митчел объяснил вам, как он узнал о вашем посещении выставки?
Они улыбнулись как привыкшие к всеобщему вниманию люди.
— Увы, с этим ничего не поделаешь, — сказала Эллис. Она имела в виду свою популярность, но Дэвид не стал останавливаться на этом и только тактично объяснил то, что до сегодняшнего дня он и не подозревал об их существовании.
— Тогда как же удалось узнать об этом, если из Скотланд-Ярда вам ничего не сообщали?
— Я покажу вам, — сказал Уинтринхэм, открывая блокнот для набросков.
Чета Эллисов была в восторге и сразу поинтересовалась, кто такой Том и как его можно найти. Им сразу захотелось купить этот рисунок. Дэвиду с трудом удалось заставить их внимательно просмотреть остальные рисунки.
— Не обращайте внимания на Берта Льюиса, — пояснил он. — Хорошо присмотритесь к остальным наброскам и скажите, если видели кого-нибудь из них в тот день.
— Прошло уже немало времени.
— Я не питаю особых надежд, но все-таки постарайтесь.
Они склонились над блокнотом.
— Вот этот, — заметила Лили.
— Ты не права. Это Берк, тот самый парень, которого убили. Тебе просто примелькались его фотографии в газетах, не правда ли?
— Да.
— А вот и Льюис, убийца! Этот парень добивается удивительного сходства.
— Льюис еще не признан виновным в убийстве, — пробормотал Дэвид.
— А разве это не его рук дело? Разве полиция могла перепутать?
— Они часто оказываются правы. В любом случае полицейские очень тщательно подходят к своей работе.
— Но вы же сами это сказали, — с сожалением заметила Лили.
— Вот этот, — сказал Сирил, обращаясь к ней. — Не тот ли это парень, которого мы видели на набережной?
— Тот самый, которого, как мне показалось, стошнило в реку? Дай-ка мне посмотреть.
Она склонилась над рисунком и кивнула.
— Очень похож. Он обернулся, когда мы проходили мимо и так на меня посмотрел.
— Тебе решать, дорогая.
— Я только спросила тебя, не болен ли он.
— Да, а когда мы отошли, я сказал тебе, что незадолго до этого видел его в туалете галереи.
— В какое время это происходило? — быстро спросил Дэвид.
— Ну, я точно не знаю. Довольно поздно. Как раз перед закрытием. Мы довольно поздно пришли на выставку, но с нас и этого было достаточно, не так ли, Лили?
— Это верно. Нас убеждали, что это просто необходимо, не могу сказать, что это мне понравилось. В любом случае служители уже начинали просить публику покинуть выставку, когда мы уходили.
— А этот человек к этому времени уже был на улице?
— Да, — ответил Сирил. — Он вышел из туалета еще до меня.
— Мне кажется, он ждал кого-то из галереи, — заметила Лили. — По дороге я пару раз обернулась, мы оставили на боковой улочке машину. А когда уходили с набережной, то этот человек подошел к лестнице и стал ждать у входа. Тогда я подумала, что он немного не в себе.
— Хорошо, — сказал Дэвид. — ’ Большое спасибо. Я вам очень обязан.
Он забрал у них блокнот; похоже, они были разочарованы.
— Вы не могли бы нам сказать, к чему все это? — поинтересовался Сирил.
— Извините, не сейчас. Но я вам очень благодарен, обязательно свяжусь с вами, если из этого что-нибудь получится, а если появится желание связаться с художником, сделавшим эту зарисовку, то напишите ему на мой адрес, — он надписал конверт. — Вот, пожалуйста. Имя и адрес.
Когда Дэвид в этот вечер вернулся домой, то застал Джил за написанием писем. При его появлении она оторвалась от этого занятия.
— Продолжай, — нарочито небрежно бросил он.
— Ты же знаешь, что я не смогу, пока не узнаю, что произошло на Лайм Гроув.
Дэвид рассказал ей о событиях сегодняшнего дня.
— Не так-то уж и много, ты не считаешь? — сказала жена. — Мы со слов Тома знаем, что Лэмптон и Крис еще оставались на выставке, когда он уходил.
— Это был Лэмптон собственной персоной.
— Он кого-то или чего-то ждал?
— Очевидно.
— Ты думаешь, Крис еще оставался на выставке?
— Может быть. Но к этому времени ее уже закрыли.
— Ты поинтересовался у Лэмптона, когда тот покинул здание? Я имею в виду с Крисом или без и в какое время.
— Нет. Тогда для этого не было никакого повода, и я не хотел его спугнуть. Мои вопросы в основном касались Тома. Это было лучшим способом выяснить что-нибудь про Фелтона.
— Понятно. Сегодняшний день прошел зря?
— Не совсем. Нам стало кое-что известно о передвижениях Лэмптона. Если это разойдется с его собственными словами, надо будет с этим разобраться.
— Ты хочешь сказать, что если он захочет выгородить Криса…
— Или себя.
— Лэмптон? Какая может быть связь? Ах да, конечно. Что-то странное есть в этой фигуре. Ведь его же не оказалось в медицинском справочнике, не так ли?
— Нет. Ни в последних экземплярах, ни в более ранних выпусках, которые я просмотрел в госпитале Святого Эдмунда. Но сегодня мне удалось заметить нечто совсем другое. Сейчас покажу.
Он стал листать блокнот, пока не нашел изображение женщины. Художник обрисовал только голову и плечи: безвкусная шляпка надвинута на неряшливую прическу; обычное, ничем не примечательное лицо. Несколько штрихов помогали предположить широкое пальто, из-под которого виднелась простая блузка с брошкой.
— Оно что-то тебе напоминает?
— Да. Смутно.
Она стала переворачивать страницы.
— Ты не найдешь его. Этот рисунок вырвали, — заметил Дэвид.
— Освальд Берк!
— Так точно. Тот, что Том показывал нам в галерее, он уничтожил, или это сделал Крис. Трудно сказать. Она точная копия Берка. Не могу понять, как я не заметил этого раньше. Правда, того рисунка тогда уже не было.
— Но ведь и на выставке мы этого не заметили, не так ли?
— Тогда его не было.
— Не надо загадок, лучше объясни, в чем дело.
— Видишь ли, — сказал Уинтринхэм, медленно листая страницы. — Он находится как раз перед Бертом Льюисом и после тех девиц, что смотрели на госпожу Элен Стендфаст. Это говорит о том, что Драммонд сделал его в холле галереи незадолго перед уходом, не так ли?
— Да. К тому времени мы уже ушли и не могли его видеть.
— Все правильно.
— Кто она?
— Я сам бы хотел знать. Но, возможно, она совсем не похожа на Берка.
— Почему ты так решил?
— Потому что, — сказал Дэвид, — тебе не хуже меня известно. Этот Берк у Тома как бельмо на глазу. Он мог наделить его чертами любую женщину и превратить ее в еще одного Берка.
— Все это так. Но не тогда, когда он его рисовал впервые, а после того как мы ему сказали, и Том сделал второй набросок. — Они сидели и еще некоторое время смотрели на рисунок.
— Тебе не доводилось видеть его последние работы? — нарушила молчание Джил. — Чем он занимался после убийства?
— Я думаю, он работал над портретом Джеймса.
— И я так считала. И Паулина тоже. Она была очень расстроена, когда увидела. Они только что ушли. Ты не считаешь, что мы могли бы подняться в его комнату и тоже взглянуть на его работу?
— В такой игре все позволено. В конце концов убийство стоит вне закона, не так ли?